— Танатос знал, что боль-исход, и лишь ребенка назовет, Покинет ее жизнь в тот миг, но вскоре рОдится двойник. Обломок силы, что хранишь, цветку красивому вручишь, — продолжила средняя, тяжко вздыхая, а из глазниц блеснула… слеза? Дайте мне тряпочку глаза протереть! Быть не может! — И вместе с той, что всех милей, сорви тот цвет, среди камней.

У меня нервный срыв. Нет такого места в Аиде, чтобы на камнях росли цветы! Ни одного! Есть Элизиум! Это поля! Там нет камней! Они — сумасшедшие…. И зеркало жалко. То есть я, с какой-то гетерой пойду по цветы и неприятности, увижу цветочек и побегу с ней наперегонки срывать его? Вы это так видите? “А! Это мой асфодель!”, - ору я, а рядом несется какая-то девица, вырывая у меня из рук его. “Дарите женщинам цветы!”, - послышался грустный голос Танатоса.

— Про смертную ты и так слышал, — совсем неожиданно и не в рифму высказалась младшая, протягивая жадненькие ручонки к золотому зеркалу в моих руках. — Мы вас видели. Отдай нам зеркало, и мы никому не скажем, что великий властитель Аиды, бегает под покрывалом и шпионит за какой-то смертной!

— Да чтоб я еще раз к вам пришел!!! — возмутился я. Нет, главное, Танатос тоже был со мной, но шпионю я! Один глазик открыл и ухо навострил. Да кого они из меня делают!

С огромной скорбью и удушающей жадностью я все-таки разжал пальцы, и драгоценность прямо уплыла из моих рук. Я проводил скорбным взглядом одну из лучших своих работ и уже собирался найти Танатоса, как почувствовал присутствие чужого. Вернее, чужую. Я переместился к замку, совершенно не успев подумать над предсказаниями мойр. Гефест растворялся, благодаря Катерину за приятную беседу, жрица брела себе и что-то бубнила под нос, судя по выражению лица не самое вежливое. А вот и наша гостья. Я уже хотел становиться видимым, создав вид, что я просто вышел на встречу, а совсем не подслушивал, как вдруг услышал:

— Какая встреча! Померла значит? — гневно произнесла Катриона направляясь к Деметре. Ущипните меня! — Как людей разводить- обманывать так ты первая! А сейчас идешь и по сторонам осматриваешься! Страшно? и правильно боишься! Сейчас тебя как в Тартар засуну. никто и не увидит! Пойдем, шарлатанка! Сейчас я тебе покажу, где Кронос зимует!

У меня пропал дар речи. Я всегда был уверен, что это как минимум невозможно. Но факт — есть факт. Я просто молча открывал рот и таращил глаза, не понимая, что вообще здесь происходит и как у смертной хватило столько смелости…. Нет, не то слово… Глупости! Так разговаривать с первородной богиней? А Катриона то в моих глазах растет…. А вместе с ней и будущая могила храброй смертной.

— Презренная смертная, как ты разговариваешь с богиней! Матерью всего сущего? — взревела Деметра, обращаясь к Катрионе, демонстрируя свою силу. Смертная не впечатлилась. — Как посмела ты назвать меня шарлатанкой?

— Да ну. Ну допустим, ты — Богиня. А где обещанный Сережа? — поинтересовалась жрица, скрестив руки на груди и упрямо смотря на Деметру. Два Вадима, Дима, Андрей, Кех, теперь и Сережа. Я никого не забыл? Точно-точно? — нет его! А я где? Правильно! Тебе в рифму или по названию местности?!

В этот момент я посмотрел на маленькую жрицу другими глазами. Я думаю, что мы могли бы с ней дружить. Да, просто дружить. Она, как и я, ненавидит моих родственников. В дружбе — это огромный плюс. Пообщались с ними, обнялись, поплакались, и уже теплеют отношения…

— За свое оскорбление ты и останешься здесь! Навечно! — рявкнула Деметра, готовясь поразить своей силой смертную. Спасибо, Танатос за быструю реакцию. Я переместился перед смертной, а удар Богини пришелся на меня и мою тьму.

— Никто не смеет трогать мои души, — угрожающе с опасными нотками, почти прошипел я, становясь видимым и распуская клубы тьмы вокруг нас, — Здесь я — владыка душ и Повелитель Аиды. А ты так, мимо проходила… Мама, вы куда-то шли? Вот и идите! Всего вам плодородненького! Пусть каждая птичка срет семечками и так далее, и тому подобное.

— Гадес-с-с, — горделиво прошипела Деметра. — Не забывай! Здесь еще одна моя дочь, которую я вправе навещать! Богиня Жизни тоже, между прочим, мое дитя!

— Что?!! — послышался гневный голос Катрионы. — Слышь, ты! Мать — какашка! Хотела сказать “кукушка”, но передумала! Ты где была, когда твою дочь преследовали? Ты ей носила супчик и с ложечки кормила, когда у нее температура под сорок была? Ты ее утешала, когда она рыдала по безответной любви и тому, что не может имеет детей? Ты где была?

— Рот ей закрой, — гневно бросила Деметра. — Я хочу видеть мою любимую, драгоценную доченьку… Мою Прозерпину! Я бы на вашем месте давным давно бы объяснил этой глупой смертной, что такое божественный гнев! Я хочу забрать у вас Прозерпину. Думаю, что как мать, я обеспечу ей лучшие условия. Нечего ей здесь делать!

Я сначала не понял, но потом увидел, как в голову Деметры что-то прилетело из-за моей спины. Черные комья грязи пачкали белоснежные одеяния богини.

— Попробуй только! — послышался суровый голос Катрионы, которая вытирала об меня свои грязные руки. На клумбе не хватало кучки асфоделей. Они даже корней не оставили.

Нет, я все понимаю… Но я — не полотенце! И вот тут точно тереть не надо!!!

— Ах ты, мерзавка! — Деметра сверкнула глазами, вскинула голову. — Я тебя прокляну!

— Проклинай до смерти! Могу рожать ежей и выпускать их в Эллизиум! — послышался голос Катрионы. — Мне Танатос сказал, что пока я в вас не верю, вы бессильны мне что-то сделать!

А я считал его другом! Нет, в меня не верят. Об мою попу вытирают грязные руки, но в нее не верят! Я так, пустое место!

— Ты что, променял мою Персефону на… — задохнулась Деметра. — Никогда еще смертные не вели себя так в присутствии богов! Значит, это она! Моя дочь, истинная богиня! Прекраснейшая из всех женщин! И вот это непонятно что! Да как ты вообще мой сравнить их красоту!

— У этой оттенок глаз поинтересней. И на две реснички больше на левом глазу! — ткнул я пальцем в Катриону.

Деметру перекосило, а лицо пошло красными пятнами. Давно мечтал отыграться. “Не заигрывайся! Меня уже души зовут! Типа, иди, спасай! — пробурчал в голове голос Танатоса, — Я не намерен бросать Персика и бежать Вас спасать!”. “А я по-твоему ни на что не способен в собственном царстве?” — огрызнулся я.

— Куда! — рявкнул я на смертную, которая уже хотела выйти из-за моей спины, куда я ее так любезно отодвинул. “Что и требовалось доказать” — тяжело вздохнул Танатос, — Стой, где стоишь!”

“Спартанская моя матерь…” — простонал Танатос, а я почувствовал присутствие Бога Смерти.

— Что здесь происходит? — прорычал Танатос, медленно разворачиваясь к Деметре, а та отступила на несколько шагов, — Что ты забыла в Аиде?

Я обиделся. Пусть Аида знает, что я обиделся. Я тут, между прочим, подвиг совершать хотел, а какие-то души в меня не верят.

— А что дает тебе право на жизнь, титан? — с опаской, но не теряя достоинства произнесла Деметра, гордо вскидывая голову, — Закон Зевса един для всех.

— Но не на моей земле! — сохраняя спокойствие произнес мой друг, кладя руку на меч, — А ты сейчас здесь.

— Его земле? Я что-то не пойму, — подала Катриона голос из-за моей спины, — Кто царь-то? А то все Великий Гадес, ужасный Гадес… Чую царь не настоящий…

Смешок Танатоса ознаменовал окончательный крах моей репутации. Спасибо, друг! Мало того, что она в меня не верила, использовала, как полотенце, теперь вообще ни во что ставить не будет! Блеск!

— Значит, к моей дочери испытывает интерес… — реакция Деметры была мне непонятна. Она была и испуганной и радостной одновременно, — Крылатый титан Смерти… Как замечательно! Даже лучше, чем я могла себе представить!

— Я женат на твоей дочери Деметра, — все так же спокойно произнес мой друг, с противным звуком вытаскивая меч из ножен, — А вот к тебе я испытываю интерес… Но, боюсь, что он тебе не понравится.

Танатос оскалился и сделал выпад в сторону Деметры. Из-за спины послышалось:”Бей ее!” — кричала маленькая жрица, выбежав из-за моей спины. Лезвие меча Бога Смерти замедлилось, давая Деметре шанс раствориться. Дважды просить богиню не пришлось.