— Спасибо, Зюся! Как хорошо, что у меня отличная реакция! Отличная реакция не реагировать на выпады Зюси, иначе бы Танатос лишил нас всех Верховного бога, прямо сейчас. Фууух, реакция есть — дети будут… Но не надо… Зюся намек понял и решил сменить тему разговора и, видимо, политическое русло.

— Кронос был освобожден! Мы прочувствовали на себе всю опасность! — осторожно начал Зюся, внимательно смотря за реакцией предателей, которые поежились вспоминая день моей свадьбы. Странно, а мне казалось, что один я буду вспоминать его с содроганием. — Титаны не могут сосуществовать мирно! Мы должны обезопасить себя и смертных и уничтожить оставшихся! Они несут смерть!

— Так, ты же сам — титан, — насмешливо поднял брови я. подложив руку под голову, — Зюся, мне кажется, ты перегибаешь. Мы опять действуем по принципу: “А давайте найдем внешнего врага, героически отгребем от него, а потом будем тихо скулить в Аиде, мол, так и так! Выручайте!”? Зюся, прояви фантазию! Давайте вы будете дружно сражаться с чем-то безобидным!

— Могу предложить хомяков — спартанцев, — мрачно вставил Танатос, но Зюся был в своем репертуаре, поэтом неумолим. Его глаза сверкали молниями, его кулак гневно ударялся по подлокотнику трона, который раскатами грома пугал простых смертных. Боги что-то подозрительно жались, поглядывая вниз и робко осматриваясь по сторонам. Ай-я-яй, как вам не стыдно! “Дождик! Ура!” — кричали смертные, задирая головы. Если что, мы с Танатосом на дождик не скидывались!

— Океана не отдам! — воинственно высказался Посейдон, выставив свой трезубец и готовый отразить атаку. — Он вырастил меня и нянчит уже моих внуков! Он не опасен!

— Да, я видел Ахилла, — подтвердил я, понимая, что слабоумие и отвага — это их семейные ценности, Как я попал к ним в родственники? Вычеркните меня, пожалуйста. — Сразу чувствуется ваше воспитание.

— Океан — это отдельный разговор, — отмахнулся громовержец, явно пытаясь вспомнить имена оставшихся титанов, — А как насчет Геи? Кто-нибудь знает где она сейчас находится?

— А вот Гею, я бы тебе посоветовал не трогать, — как можно спокойнее произнес я, — Она не опасна, ходит по земле, показывает чудеса смертным. Живое доказательство того, что мы есть. Так, что Зюся, будь благодарным сыном и не трогай мамочку-природу.

— Ты всегда был у неё любимчиком, — скривилась Деметра, глядя на меня, — Это всем известно.

— А на тебе, сестренка, она всегда отдыхала, — съязвил я, улыбаясь.

Деметра поджала губы, горделиво глядя на меня, а Танатос прищурился. Да, у нас даже теща одна на двоих. И это утешает.

— Остались Никата и Тартар, — подвел итог Верховный Бог, наконец-то вспомнив. — Кто знает, где находятся эти титаны? Что-то о них еще со времен первой битвы с Кроносом ничего не слышно!

Все пожимали плечами и переглядывались, уставившись друг на друга с явным подозрением. Очередная дурость Зюси переходила все границы, но я не мешал. Пусть пограничником идиотизма на этот раз поработает кто-то другой.

— Хорошо… Тогда поступим по другому. Если я узнаю, что кто-то из Вас сотрудничает или укрывает, или внезапно его посетит идея заручиться поддержкой титанов, — угрожающе проговорил Зевс, а от него по залу побежали молнии. Младший брат выдержал паузу, чтобы боги прониклись. “Опять дождик!”, - обрадовались смертные. — Я низвергну вас с Олимпа! Вы сгниете в Тартаре Аиды!

— А почему опять ко мне? — возмутился я против произвола громовержца, — Аида, между прочим, не резиновая! А я уже миллион раз говорил Вам, дорогие родственники, что чем дальше, тем роднее.

— Да свершится воля моя! — не обращая внимания на мой протест проорал Зевс, а по залу прокатился раскат грома и затрещали молнии. “О, как припустил! Настоящая гроза!”, - слышались голоса смертных, а мне их было искренне жаль. — Есть ли у кого-то ещё вопросы, что могу решить я? Верховный Бог!

Боги молчали, переваривая информацию. Дождик стихал, а Зюся уже хотел встать с трона и покинуть зал, как вдруг поднялся Гефест и сделал несколько шагов по направлению к своему отцу.

— У меня есть, отец! — с уверенностью начал Бог огня, смотря Зевсу в глаза, — Я прошу освободить меня от брачных уз с богиней любви, Афродитой. Я признаю, что этот союз был несчастливым для нас двоих.

“О, а я говорил!” — удовлетворенно, потирая руки. произнес Гермес, и протянул ладони к богам, требуя его выигранную ставку. “Кто ставил тысячу на то, что они и тысячу лет вместе не протянут?”, - приставал он, поглядывая на Деметру, которая сделала вид, что впервые об этом слышит!

— Уверен ли ты в своем решении, сын мой? — с подозрением спросил Зюся Гефеста, а тот кивнул, подтверждая свои слова. Руки племянника сжались в кулаки, — Ты несчастлив, сын мой?

Гефест молчал, стиснув зубы, и снова кивнул. “Нет… Не надо… ” — прошептала Афродита, закрывая рот рукой и отрицательно качая головой. Арес торжествующе улыбался, глядя на бледную богиню любви плотоядным взглядом.

— Да будет так! Я освобождаю Вас двоих от брачных уз! — проорал Зюся, а фокус с громом и молнией повторился. — Да свершится воля моя!

Зевс растворился прямо с трона. Отлично! С утра не жахнул молнией — день прошел впустую. Гефест направился к выходу из зала, не оборачиваясь и не обращая внимания на бегущую за ним Афродиту. “Гефест! Как ты можешь!”, - стенала она, пытаясь схватить его за руку, но бог огня лишь отдернул ее, не оборачиваясь. “Ну-ну! Не будет новых украшений у бедняжки Афродиты!”, - ехидно заметил кто-то из богинь.

— Ты к Персику? — уже зная ответ, поинтересовался я у лучшего друга, глядя на то, как Афродита пытается объяснить, что богиня любви должна любить всех и сразу, а не одного. — Выглядишь неважно. Подменить?

— Э, нет, мой друг. Я знаю, что за бардак творится в Аиде. Разбирайся сам, — улыбнулся Смертный Бог, разгадав мою догадку. Ну и ладно, не больно и хотелось, — Сначала к детям, потом к Персику. За ней сейчас смотрит Геката, у меня немного времени.

— И как же ты её уговорил? — удивленно выдал я, предчувствуя подвох. Перед глазами промелькнули маленькие загребущие лапки, которые орудуют в моей сокровищнице. — Она же ничего не делает просто так!

— Верно, не делает, — ухмыльнулся Танатос, хитро глядя на меня. — Я сказал ей, где ты прячешь ключ от сокровищницы.

— Чтоо-о-о-о-о-о-о?! — растеряно проговорил я, прикидывая масштабы грабежа, и уже хотел высказать другу все, что я о нем думаю, но он уже растворился, — Никому в этом мире верить нельзя! Почему я не сирота на необитаемом острове? Почему?

Я плевался про себя, возвращаясь в тронный зал и приступая к своим обязанностям сволочи.

Тантос

Я стоял в роще и наблюдал за тем, как старший, Теримах, учился у деда делать замах. Деревянный, полноразмерный меч был тяжелым для него, но упорство мальчишки заставляло его стоять ровно и повторять в точности все движения за моим отцом. Рядом стоял маленький Офит и внимательно слушал все, что говорит дед и тоже пытался повторить. Получалось откровенно плохо, Офита меч всё-таки перевешивал, но на маленький он не согласился. “Босой! Самый босой месь!”, - требовал он. Настоящие спартанцы.

— Танатос, любимый… — услышал я голос Алкеи и развернулся в её сторону, закрывая собой детей. — Я безумно соскучилась… Почему ты не приходишь ко мне? Почему мне приходиться тебя искать?

Я смотрел, как приближается некогда любимая женщина и не чувствовал ничего кроме отвращения. Работа Бога Смерти имеет плюсы, например, секреты, бережно хранимые человеком при жизни, открываются мне, после его смерти. Я смотрел на красивое тело, которое окутывала полупрозрачная тога, смотрел на волосы, которые раньше мог сравнить с золотом, смотрел в глаза, в которых тонул и на губы, от которых пьянел без вина. Не могу понять, что я в них нашел тогда?

— А у другого любимого уже была? — поинтересовался я, а Алкея дернулась как от удара и остановилась. — Если нет, то наш царь в лесу самоубийц. Навести беднягу. Скучает, наверное. В Тартаре, кстати, два его наместника и главнокомандующий. Я никого не забыл из тех, кого ты не обделила своим телом и любовью? Ах, да! Твой охранник! Он в полях воинов. Могу показать дорогу. Кто-нибудь из них по-любому будет рад тебя видеть.